среди которых особенно выделялся небольшой торговый комплекс с разбитыми окнами на первом этаже. В центре площади рядом с памятником зеленел армейский бэтэр. В остальном город здесь тоже выглядел мирно. Похоже, военные навели-таки порядок.
Возле выхода из метро стояли на обочине дороги три старые машины. Едва я поднялся на поверхность, меня тут же окликнул один из водителей — чернявый смуглый южанин:
— Э, брат, куда ехать? Садись довезу.
— Таксист что ли? — спросил я.
— Ага, такси, такси. Садись. Куда надо?
Я назвал адрес, таксист озвучил цену, и у меня челюсть отвисла:
— А что так дорого?
— А что ты хотел-то? Стреляют. А ещё блокпосты.
— Не, спасибо, — усмехнулся я, — сам доберусь.
— Э, доберётся он! Никуда не доберёшься, не дождёшься автобус, говорю тебе. Они не ходят.
Не знаю, соврал ли таксист или нет, но за полчаса, пока я ждал транспорт, проехали всего пяток автобусов, да и те — не туда. И я решил, что лучше раскошелиться, но зато, не теряя времени даром, добраться, куда надо.
Вернулся, но этого водителя уже не было, зато был азиат на ржавом «пятьсот третьем» АМО.
— Тебе же говорили, не ходят автобусы, — напомнил он с упрёком. — Давай садись, довезу.
Вокруг метро работали почти все магазины, но стоило отъехать подальше, как в глаза начали бросаться опущенные рольставни, тянущиеся по первым этажам зданий, разбитые витрины и следы пожаров. Мало какой смельчак рисковал держать своё заведение открытым. А когда ехали через Ростокино, я услышал частые одиночные выстрелы — опять кто-то с кем-то устроил разборку.
Таксист мало что знал о событиях в стране. Новостей по телевизору не показывали уже неделю, в газетах печатали постоянно разное. Ходили слухи, что в центре случился переворот, что власть взяли военные или восставшие князья, что императора то ли свергли, то ли ещё нет, но скоро свергнут. А ещё, якобы, англичане обстреляли границы Гератского княжества, или это были персы — точно никто не знал. Пока ехали, таксист болтал без умолку.
В Северном районе нас тормознули на блокпосте. Сержант, остановивший нас, потребовал у таксиста денег, и тому пришлось раскошелиться. Теперь мне стало понятно, почему водители так задрали цены: солдаты на некоторых блокпостах оказались весьма предприимчивыми и решили взимать с таксистов плату за проезд.
Зато на улицах в Северном было тихо. Недалеко от дома Олеси стоял ещё один блокпост. Четверо солдат разговаривали о чём-то, устроившись за мешками с песком. Двое прохаживались рядом с автоматами за плечом. Оба — в каске и бронежилете. На тротуаре дремал бронетранспортёр, похожий на угловатый грузовик с пулемётом на крыше.
Таксист высадил меня перед блокпостом, и метров сто пришлось топать самому.
Дверь олесиной квартиры была заперта. Я постучался один раз, второй, третий… Ответа нет. Похоже, дома — никого. Вадим говорил, будто Олеся проходит подготовительный курс вместе с другими добровольцами. Вероятно, они проживали на какой-нибудь базе или в тренировочном лагере. Конечно, я мог испепелить дверь и забрать вещи, но нехорошо оставлять квартиру без двери. К тому же очень уж хотелось лично убедиться, что капитан не соврал, и Олеся жива-здорова.
Солдаты должны были знать, где принимают добровольцев, и я направился к блокпосту, чтобы расспросить их.
Бойцы сидели вокруг имитации стола — двух сложенных одна на другую шин, накрытых досками. Я подошёл и поинтересовался, где тренируют новобранцев. Длинный сержант с сигаретой во рту, недовольно посмотрел на меня, словно я оторвал его от какого-то важного дела.
— Вступить хочешь что ли? — он ткнул недокуренную сигарету в наполненную бычками консервную банку. — Иди в двести семнадцатую школу. Там запишут.
— Нет, ты не понял, — ответил я. — Я не хочу вступать. Сестру ищу. Она записалась в добровольцы, а я не знаю, куда её отправили.
— Иди в двести семнадцатую, там спрашивай. Знаешь, где это? — сержант, нехотя, поднялся. — Вот туда, через дворы. Прямо вот так идёшь-идёшь, упрешься в дом большой красный, а оттуда налево и потом опять во дворы. Сразу увидишь школу. Понял? Вот туда и топай.
Пока мы разговаривали, в небе слышался гул. Высоко-высоко за всклокоченными сине-серыми тучами, что ползли над утомлёнными улицами и безликими рядами скучающих многоэтажек, летели самолёты. Что-то тоскливо-фатальное было в этом далёком гнетущем звуке, который исторгало из себя неприветливое холодное небо.
Вдруг раздался жуткий свист, который стремительно усиливался. Он звучал буквально повсюду. Солдаты оглядывались по сторонам, не понимая, что происходит, а я почему-то понял сразу: это падали бомбы.
И содрогнулась земля…
Интерлюдия 5
Малая гостиная в доме Сергея Александровича Вахрамеева — дяди нынешнего главы рода — отличалась обилием каменных украшений: ониксовые статуэтки и вазы, яшмовые панели на стенах, даже столешница массивного овального стола была изготовлена из толстого куска мрамора.
В этот субботний вечер здесь, вокруг стола, собрались старшие члены рода Вахрамеевых, дабы обсудить важные вопросы, касающиеся будущего как семьи, так и всего Белого города, в судьбе которого Вахрамеевы играли не последнюю роль.
Сергей Александрович Вахрамеев откинулся на спинку стула и покуривал трубку, меланхолично взирая на родственников. Несмотря на свой преклонный возраст, выглядел он относительно молодо: на гладко выбритом загорелом лице почти не наблюдалось морщин, а седые волосы в густой шевелюре начали появляться совсем недавно.
Сергей Александрович уже лет десять как оставил семейные дела, передал управление компаниями сыновьям, а сам проводил всё свободное время либо в путешествиях, либо в загородном имении. Но война с императором и прочие события в Белом городе вынудили его отвлечься от праздной беззаботной жизни и присоединиться к роду.
Теперь в его московском особняке временно проживали глава рода и ещё несколько членов семьи, вынужденных покинуть дворец из-за недавнего инцидента. Позавчера во дворце Вахрамеевых обрушилась часть западного крыла. Устроил это, как предполагалось, кто-то из Орловых. Пострадавших не было, поскольку все тогда ещё сидели в бункере, но глава рода, хоть и покинул подземное убежище, с возвращением домой решил повременить. Орловы со своими сторонниками были разбиты и бежали из Белого города, но они могли попытаться повторить диверсию.
Рядом с Сергеем Александровичем сидел его брат — генерал Валерий Александрович Вахрамеев, занимающий пост командующего гвардией рода. Он был младшим в семье, в этом году ему перевалило за шестьдесят, но седины в волосах у него наблюдалось побольше, чем у Сергея, да и выглядел он постарше.
По другую сторону в кресле расположилась высокая
